«Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты» – это высказывание приписывают проницательному греческому философу Еврипиду. Герой же сегодняшней статьи мог высказаться еще лаконичнее: «скажи мне, и я скажу кто ты». Не суть, что скажет его собеседник, важнее то на каком языке, наречии, диалекте будет дан ответ. И важность эта на протяжении XIX в. неуклонно росла, из объекта академического интереса становясь аргументом во внешней политике, препятствием во внутренней, поводом к взаимности и солидарности или же к непримиримой вражде народов. Сегодня ввиду недавно прошедшего дня «Славянского единства» героем нашего материала выступит специалист в области славистики, диалектологии, индоевропеистики, профессор Казанского университета Виктор Иванович Григорович (1815-1876) – человек, находившийся во многом вне политики, тем не менее, участвующий в ней.
Упрощая слова Ю.М. Лотмана, разговор о языке всегда есть разговор о политике. Ведь язык, суть культура, т.е. то немногое, что связывает историю отдаленных во времени и пространстве людей, превращая ее в национальную, т.е. связанную с государством. Европа на протяжении XIX в. перестраивается в соответствии с этим утверждением, появляются национальные государства, язык становится либо объединяющим, либо разделяющим фактором. Российская империя здесь не исключение.
Начиная с 30-х гг. XIX в. повсеместно в российских университетах открывались кафедры русской истории, языка и литературы, а также сравнительных исследований славянских народов. Если первое закономерно и в целом понятно, то последнее для нас представляет больший интерес. Империя, ведущая свою историю от союза славянских племен, в условиях только-только вырабатывающегося литературного русского языка, представлялась интеллектуалами не только и не столько как русское государство, но как часть или даже центр более широкой общности – славянской цивилизации, включавшей в себя современных поляков, болгар, чехов, словаков, словенцев, хорватов и т.д. По крайней мере, именно в этом видел задачу университетских преобразований их непосредственный автор – министр народного просвещения граф С.С. Уваров.
Что же было на практике? Согласно университетскому уставу 1835 г. в университетах Москвы, Санкт-Петербурга, Казани и Харькова должны были открыться кафедры истории и литературы славянских наречий. Для подготовки к должности заведующего кафедрой в Казанский университет был приглашен молодой выпускник Харьковского и Дерптского университетов В.И. Григорович. Приглашение было отнюдь не случайным, вероятно на молодого ученого указал его товарищ по Дерптскому университету И.Я. Горлов, назначенный в Казанский университет ещё в 1833 г. До приезда В.И. Григоровича в Казань в 1839 г. славяноведческие исследования носили эпизодический характер, в том числе из-за нехватки источников, с которыми можно было бы работать. Именно поэтому научная деятельность Виктора Ивановича разительно отличалась от того, что вы могли бы ожидать от лингвиста.
Речь идет о его командировке 1844-1847 гг. Для сбора необходимых источников, материалов о современных языках и диалектах славянских народов ученый отправился на Балканы. Путешествие стало возможным, благодаря плану Министерства народного просвещения для кандидатов на замещение вакантных должностей заведующих славянскими кафедрами.
«Начав с Константинополя и Солуни, я посетил Святую гору Афонскую и прошел в разных направлениях Македонию, Фракию и Мидию, то есть земли Болгарские до Дуная. Затем через Валахию отправился я в австрийскую империю. Там, через Банат и собственно Венгрию, достиг Вены и оттуда посетил на юге: Краину, Венецию, Далмацию, Черногорию, Кроацию, Славонию; на севере: Моравию и Чехию. Через Дрезден, Лейпциг, Берлин и Кенигсбрег я возвратился в отечество».
Путешествие в эти славянские земли стало для В.И. Григоровича научным подвигом. Дело в том, что многие эти территории на тот момент были под Османским владычеством. Виктор Иванович был первым ученым, которому, с риском для жизни, удалось проникнуть в чужой до того времени и во многом враждебный европейцам «славянский мир» и собрать необходимый материал. В частности им были уточнены географические карты «славянских земель», до этого весьма приблизительные, а также открыты уникальные памятники древней славянской письменности (глаголическое Мариинское Евангелие и др.).
В этой рискованной командировке В.И. Григорович встретился с отцами-основателями словацкой и чешской наций Л. Штуром и Я. Колларом. Последний также является одним создателей непосредственно теории «славянской взаимности», теории о культурном, языковом, историческом единстве славян. О нем еще до личного знакомства в 1843 г. в Казани, в «кругу любителей прозы и поэзии» В.И. Григорович читал лекцию. По-видимому, романтизм колларовой концепции, его вера в будущее славян во многом отвечали устремлениям молодого слависта. В целом они отвечали и некоторым устремлениям Российской империи в регионе. Ведь по меткому выражению, иногда приписываемому самому Николаю I, Османская империя – это «больной человек Европы», государство уже не способное удержать свои европейские территории. В таком ключе концепция «славянской взаимности», оказывалась выгодной Российской империи, ведь она оправдывала, а по факту легитимизировала, усиление российского влияния на Балканах.
Путешествие принесло В.И. Григоровичу большую европейскую славу – звание «русского Шафарика», отсылающего нас к одиозному деятелю чешского и словацкого национального возрождения, отстаивавшего древнейшее в Европе происхождение славян. Это звание Виктор Иванович в некотором роде оправдал еще до своей командировки в кандидатском сочинении о поиске древнейшего общего славянского наречия через анализ церковнославянского языка. На новом же материале ученый написал свою магистерскую работу «Опыт изложения литературы славян в ее главнейших эпохах» – это было первое ученое сочинение в России о славянской литературе с точки зрения «славянской взаимности». Она также стала на тот момент единственным образцом последовательного применения сравнительного метода в нелингвистическом обобщающем труде.
На основе обретенного опыта и, конечно, привезенных из путешествия богатой коллекции лингвистических, археологических, этнографических данных и редкого собрания славянских рукописей В.И. Григорович подготовил для университетских студентов курс «Славянские древности». Хотя полноценной научной школы не сложилось, его знания и добытые источники в совокупности определили вектор развития многих последующих поколений славистов и историков. Ими была сформирована академическая позиция, так или иначе, созвучная близкой В.И. Григоровичу идее о «славянской взаимности». Она наравне с идеей о христианской солидарности органично вписались в идеологическое оформление последующей внешней политики на Балканах при императорах Николае I и Александре II.
С другой стороны отнюдь не всё наследие ученого, по-видимому, могло стать частью имперской политики. Как и в случае с общим движением славянофилов, пришедшемся примерно на те же годы, глубокая солидарность В.И. Григоровича с деятелями национального возрождения славян могла восприниматься, в том числе, как некогда популярная позиция о буквальном создании единого южнославянского государства из частей территории Австрийской, Османской, Российской империй. Эти слова можно было бы счесть пустой догадкой, однако, если мы взглянем на памятник ученому в г. Елисаветград (современный г. Кропивницкий), то под вполне прозаичной надписью: «искал разнообразную правду в этом мире», увидим более чем неоднозначную: «Македония, Византия, Южная Русь во имя СЛАВЯНСТВА».
Как не крути, а разговор о языке, это всегда разговор о политике.
Автор: Гафаров А.