125 лет назад, 11 марта 1897 г. в семье Залмана Векслина, капельмейстера оркестра пожарного общества в Двинске родился сын. Его назвали Носон-Бер. Именно ему суждено было стать первым назначенным директором Казанского университета в январе 1931 году и руководить этим старейшим вузом в переломное время реформ в сфере высшего образования. Тогда на базе подразделений университета были созданы несколько институтов (химико-технологический, медицинский и др.). По словам Г.Х. Камая, приемника Векслина на посту ректора, эти пять новых институтов, унесли с собой всё, что можно унести. «Но Казанский университет был богат и славен. Богатство его увезли, но слава осталась. И эта слава, вернее традиции, помогли университету выстоять». «Казанский университет обрел, наконец, устойчивого ректора – Векслина – и с ним его неуемную энергию и решительность – вспоминал профессор университета, астроном Д.Я. Мартынов. Именно эти качества помогли Векслину успешно реализовать реформы в университете. К марту 1933 г. в КГУ было уже 4 факультета: физико-математический, химический, биологический, геолого-почвенно-географический, на них насчитывалось 27 кафедр.
Кипучая, разносторонняя деятельность Векслина была прервана в 1937 г. В январе его арестовали. После суда приговорили к 10 годам ссылки. 17 октября 1942 г. он скончался в Норильске. Н.-Б. В. Векслин был реабилитирован посмертно в 1956 году «за отсутствием состава преступления».
Сегодня мы хотим познакомить вас с воспоминаниями дочери Носон-Бер Залмановича – Галины, хранящихся в фондах Музея истории Казанского университета.
«Образ отца в памяти моей сложился из детских воспоминаний, из рассказов мамы и родных, рассказов друзей нашей семьи, учеников отца по КГУ и ТКУ (особенно-рабфаковцев), из письменных и печатных упоминаний о нем и его деятельности, из рассказов людей, сталкивавшихся с отцом во время его командировок по Татарии и др.
Память сохраняет впечатления об отце очень отчетливо и ярко.
Первое воспоминание связано с его возвращением из-за границы (Германия, г. Киль), где он находился в научной командировке (1929 год). Так он и помнится мне, дальнейшее не изменило этого первого впечатления: жизнерадостный, счастливый от встречи с семьей, ласковый, заботливый. Позднее, время добавило к его характеристике и другие черты. Человек это был яркий, одаренный, обладавший разносторонними знаниями и интересующийся многим. Человек – активной позиции в жизни.
Родившись в семье музыканта, был очень музыкален. Профессионально играл на флейте. Но мог свободно и легко сесть за рояль, взять в руки балалайку, из «подручных материалов» собрать «цимбалы» – и звучит музыка, от классики – до народных мелодий, в т.ч. и поволжских.
Также легко овладевал языками. Знал немецкий, английский, французский, испанский. Помню приезд в Казань делегации Коминтерна – со многими делегатами, например, с Хозе Диасом, объяснялся без переводчика. Из античных – греческий и латинский. Знал родной язык – еврейский, прекрасно знал русский, татарский, чувашский, мордовский, марийский языки. Вероятно, знание языков было не равноценным. Языки народов Поволжья освоил за время, когда составляя атлас и карту АТССР, исходил пешком и объехал на лошадях всю республику.
Обладал исключительной способностью находить общий язык с людьми разного уровня – от крестьянина до академика… Мама моя вспоминала, как в 20-е годы отец участвовал в ликвидации беспризорности – дети доверчиво вступали в контакт с ним. О контактности и участливости вспоминали и рабфаковцы, с которыми вместе выезжал он на работы, на стройки и т.д. Тем не менее, был принципиален, строг. Мне доводилось слышать такое: экзаменовал строго, особенно комсомольцев. Говорил, что «не комсомольцу – я зачел бы, а тебе – стыдно иметь такие знания, прочитай нужную литературу – тогда придешь». Но приходившие на повторные экзамены, все равно считали его очень справедливым. Умел понять и поддержать нуждающегося студента, особенно, если видел в нем талантливость, работоспособность, честность. Не боялся выдвигать молодых и способных, поручать им ответственные дела.
Сам же был чрезвычайно собранным человеком. Поразительно умел использовать каждую минуту дня. Иногда кажется неправдоподобным объем его дел и интересов – что успевал исключительно за счет использования каждой минуты. Даже в пути на работу умудрялся пополнять словарный запас иностр. языков….
Вообще, мне довелось иногда бывать с отцом: в его кабинете, в зоомузее КГУ, в геологическом музее, в отделе этнографии, в зооботсаду, в его поездках на строительство общежития, нового корпуса университета, на выбор площадки под Казмашстрой. Получалось это потому, что по дороге на работу отец заводил меня в детсад, расположенный на площади Свободы. Иногда из-за карантина и т.п. меня в детский сад не принимали, а домой отправлять одну отец не рисковал, и забирал меня с собой на работу…
Мне помнится отец, как человек, который «все умел». Он мог заняться лепкой из глины, песка. Неплохо рисовал. Как-то нам пришлось ждать пароход в Пустых Морквашах. Папа отвлекал меня от томительного ожидания, рассказывал, что за растения кругом. Сорвал веточку чистотела и соком его начал рисовать на полях газеты… Добавляя в рассказа и то, что это растение – лекарственное.
Домой к нам часто приходили студенты, аспиранты, бывшие рабфаковцы. Запомнились мне рельефные карты Африки, Северной и Южной Америк, сделанные одним из аспирантов КГУ картографические работы отца. Вел отец переписку по делам Всесоюзного географического Общества, с географическими обществами других стран…
Как человек, отец отличался исключительной скромностью в своих бытовых запросах. Главным считал – культурные ценности, имел прекрасную библиотеку специальной литературы. Мама полностью поддерживала его в этом. В семье было очень уважительное отношение к труду отца. Вечерами, когда отец садился за работу, в доме все затихало. Ретроспективно анализируя его жизнь поражаюсь, как он выдерживал ритм работы с 16-и часовой активной трудовой деятельностью. Возможно, удавалось это благодаря разносторонности деятельности, абсолютной трезвости, строгой самодисциплине…
Дома у нас устраивались детские инсценировки. Часто звучала музыка – отец сам любил несколько минут посидеть за роялем; а иногда устраивались семейные концерты, в которых отец играл на флейте, дедушка – на скрипке, дядя – на рояле.
Естественно, что отец неё был лишен и каких-то отрицательных черт. Но, в целом, это был исключительной честности, принципиальности, работоспособности коммунист; широкомыслящий и целеустремленный научный работник и прекрасный педагог; обаятельный, отзывчивый, одаренный человек».
Подробнее о биографии Носон-Бер Векслина вы можете узнать из этих статей.
https://kpfu.ru/news/rektor-kazanskogo-universiteta-n-b-z-vekslin-98105.html
